ЛЕНА 2014 — год спустя (часть пятая)

СТАРТ

Готовя масштабную экспедицию, выбирайте для предстартовой пресс-конференции 2 мая. Журналисты массово уходят в короткий отпуск. Не самые везучие из них, работают первого числа на городских площадях и отдыхают второго мая. Самые невезучие, гнобимые начальством, работают на Первомай в городе, а на второе число выпрашивают командировку за город, лишь бы сбежать. Поэтому, на «прессуху» приходят два репортёра. Два! В городе с миллионом жителей и полусотней СМИ.

Артур, Фриз и я ехали в Иркутск поездом. Я решил использовать этот способ прибытия в Сибирь, по нескольким причинам. Самые важные:

  • требовалось выспаться;
  • не спеша подумать о будущем фильме и настроиться на работу — поймать ритм, уловить атмосферу, найти настроение.

Краснодарский край провожал нас летним зноем. Напряжённые полицейские, предположительно проглотившие шпалу, запрещали снимать на вокзале, чтобы не было взрыва. Гора багажа на перроне заставляла вновь и вновь вспоминать о расценках авиаперевозчиков — и от этого «настроение моё улучшилось». Так началась наша дорога к морю Лаптевых.

Армавир, железнодорожный вокзал
2 мая 2014 года

Сейчас, те пять суток в народном «плацкарте» вспоминаются как самая романтичная часть путешествия. Нам попались на редкость адекватные соседи-узбеки. За окном сменялись удивительные пейзажи. Мы обсудили детали, на которые не хватало времени дома. Я окончательно уверился в том, что буду снимать большой сериал, из расчёта «ходовые сутки — серия». А также, продумал запасные варианты сюжетных линий.

Пожалуй, не хватало только душевой кабины. Как оказалось, в подобных поездах они отсутствуют как класс, даже в купейных вагонах. На мой вопрос проводникам, как они решают проблемы личной гигиены, те загадочно пожимали плечами. Поэтому, на продолжительных стоянках я носился на вокзалы и мылся там, за деньги, в бизнес-залах. Мои медлительные коллеги импровизировали с бутылками, не покидая вагона. В общем, шёл двадцать первый век и мы развлекались, как могли.

Дмитрий Фриз за приготовлением салата
в поезде «Минеральные Воды — Иркутск»
4 мая 2014 года

В какой-то мере, нам повезло с электричеством: ноутбук оказался разряженным, розетка на 220 вольт нашлась только у проводников и не заряжала девайс, по причине нехватки мощности. Телефоны (кроме одного) тоже не заряжались, поэтому в приятных разговорах, мыслях, планах мы неспешно провели время до самого Иркутска — изредка передавая весёлые отчёты «на большую землю».

На подъездах к Иркутской области за окнами стал всё чаще появляться снег. Иркутск встречал небольшой метелью. Аномально ранняя весна превратилась в аномальное похолодание. Прозвенел по-настоящему тревожный звонок.

Иркутск, железнодорожный вокзал
7 мая 2014 года

В 10 часов утра, 8 мая, группа провела пресс-конференцию в восточно-сибирском представительстве издания «Аргументы и факты», в составе пяти человек. Андрей не успевал прилететь и мы заранее договорились, что встреча с журналистами пройдёт без него. Через полчаса после начала, он материализовался в зале. По окончании общения с прессой, в коридоре, я получил от него замечание: решил подвинуть меня? — спросил он, как бы в шутку.

Следующие два дня мы готовили лодки к выходу на воду, в местном яхт-клубе: пилили, строгали, крутили, паяли. Больше всего затруднений возникло с электропроводкой и дополнительными потребителями.

Почему-то, самым обсуждаемым событием, в эти дни, стал мой отказ от спиртного. Вечером, сидя в нашем временном пристанище, участники группы формулировали экспертные выводы на предмет того, пить или не пить; Артур, в творческом порыве, снимал вертикальное видео; а я резервировал снятое днём и понимал, что вечерних разговоров о том, как прошёл день и обсуждения планов на завтра, у костра — не будет.

Село Хомутово, Иркутский район, Иркутская область
7 мая 2014 года

Люди искренне не замечали, что быстро пьянеют; что их веселье за рюмкой неинтересно для зрителя; что речь несвязна, а диалоги деградируют в «базар» уже на третьей «писяшечке». Печально, но не смертельно. Ничего нового для человека, который почти десять лет снимал внедорожные соревнования.

— Исправлять тут нечего, будем подстраиваться, — решил я, чтобы в очередной раз не переделывать мир.

Сильных фраз не будет, диалогов не ждём, сериал будем вытаскивать авторским текстом. В крайнем случае, на день достаточно и 12 минут конечного видео. А серия будет состоять из двух ходовых дней. Главное, выйти на воду — такими уговорами я удерживал ускользающее вдохновение, отчётливо понимая, что идея сериала едва реализуема. Тем не менее, удачная съёмка на истоке могла бы поменять всё. Там предстояла нешуточная борьба и сюжет вырисовывался эксклюзивный.

9 мая, после полудня, группа начала спуск на воду. Незаметно, обсуждение возможной сдвижки сроков свернулось до предположений вида «а как же на исток!? …» — и коллектив углубился в выполнение срочных задач. Оказалось, что ждать радикальной смены погоды в Иркутске «слишком накладно и вообще, снег растаял, значит всё получится». Свою роль, также, сыграла советская традиция «прикручивать» планы народа к планам партии. То есть, к календарным праздникам. Стало ясно, что акценты смещаются.  Гарантии превращались в гипотезы. Происходило это исподволь, шаг за шагом…

20 апреля 2014 года, во время предстартовой встречи в Краснодаре, я получил от Андрея два обещания, которые считал значимыми, для успешной реализации проекта.

Второе обещание касалось финансов и к нему мы ещё вернёмся. А первое — мы ставим самый мощный мотор, «шестидесятку», на самую тяжёлую лодку, «Жёлтую Акулу», которую поведёт экипаж Алексея и Димы Олейника.

Только так мы могли немного уравнять скорости судов на воде и осадить прыть «Беркута». В тринадцатом году наши экипажи неоднократно теряли друг друга на Алдане и никакие уговоры на Андрея не действовали: всегда находились причины для того, чтобы уехать вперёд. Конечно, разница в десять «лошадей» не решала проблему радикально, но свою роль сыграла бы. Потерять друг друга в ленских протоках можно навсегда.

Я настаивал и готовился к нервной дискуссии, там, в Краснодаре. Тем удивительнее, что Андрей моментально согласился. Также легко, как и забыл о своём обещании в Иркутске. Попытка обсудить вопрос наткнулась на категорическое непонимание. Слова обесценивались и это ощущалось почти физически, словно я попал в эпицентр «чёрного вторника»…

ART_2956

Иркутск, 8 мая 2014 года.

Спуск к воде мы нашли рядом с яхт-клубом. Лодки перевозили на небольшом грузовичке с манипулятором, по очереди. Когда два судна уже стояли на воде, а третье висело на стропах, из близлежащего катера выбрался человек, вся осанка которого сообщала о его непростой биографии. Он вдохновенно и нецитируемо сказал, что нам надо убрать свои лодки назад, откуда мы их привезли. А также добавил, что спуск этот его, и если нужны проблемы, то они будут.

Первопрохождение Лены оказалось под угрозой срыва. В бизнес-плане экспедиционной группы «Разбушлат» этого иркутского Аль-Капоне не предусматривалось. Мега-проект рушился. Наш «решальщик» немедленно вступил в диалог с «хозяином Ангары». Остальные наблюдали. Я втайне надеялся, что заметно пьяненький дядька свалится с пирса в воду и не останавливал съёмку.

Дело быстро дошло до точки кипения. Представитель сибирских гангстеров потребовал назвать, кого «из людей» мы знаем. Андрей начал перечислять авторитетных знакомых, имена которых собеседника не впечатлили. Вот-вот на пирсе могли появиться смотрящие по Сибири, Чукотке и Заполярью — Петруха Косой, Колёк Майонез и Лёха с Берелёха. Пришлось выключить камеру.

Андрей уступил мне место за столом переговоров, мы перекинулись с иркутянином парой фраз и он дал «добро» на выход из порта Иркутск. В 18 часов, караван из трёх лодок двинулся по Ангаре. Старт получился скомканным. Но, если бы это осталось самой большой проблемой…


 

 

ЛЕНА 2014 — год спустя (часть четвертая)

Время ставит подножку тому, кто торопится.
Бауржан Тойшибеков

ПЕРЕД СТАРТОМ

Период с ноября 2013 до мая 2014 стал для меня некоторым предварительным испытанием: ярче всего запомнилось недосыпание. Никогда прежде мне не доводилось провести столько подготовительной работы — десятки пресс-релизов, разработка и изготовление символики, сбор и обработка информации (часто противоречивой), подготовка картографического материала, составление списков комплектации, распределение обязанностей, разработка графика движения, оптимизация затрат, создание презентаций и промо-роликов, письма в официальные инстанции… и ещё… и так далее.

Здесь проявилось первое противоречие, которое стало крохотным снежным комом, потянувшим за собой лавину. Я не сумел делегировать полномочия. Проще сказать: не смог заставить работать всех, в равной степени. На этапе подготовки мои коллеги зарабатывали деньги, готовясь к длительному отсутствию в семьях — снимали свадьбы, обеспечивали продажи, ходили на службу. Я создавал клипы и фильмы, читал, писал, чертил, разговаривал и понимал, что есть в таком раскладе некоторый дисбаланс.

Но, попытки изменить соотношение сил не давали результата.  Само собой подразумевалось, что есть один бездельник, у которого все бытовые проблемы решаются сами собой. Следовательно, он занимается подготовкой и «торчит в интернете» — так, с изрядной долей пренебрежения, повторял Артур. Ну, я и «торчал», время от времени выпадая в какие-то дикие шабашки, обрабатывая огромные массивы данных для олимпийских веб-проектов.

Бессонница доводила до состояния, когда в таблицу сочинских достопримечательностей для сайта «Олимпийское гостеприимство» я однажды набил перечень содержимого аптечки для экспедиции «ЛЕНА 2014»…

Тем временем, близился май. Отвлекающие мотивы остались в прошлом. За два месяца до старта все жизненные приоритеты сосредоточились на одном — на Лене. Участники группы проникались масштабом, «со страшной силой»: мы стали чаще проводить онлайновые встречи в «Скайпе», интенсивнее общаться в форуме и вообще, подтянулись.

Андрей Текуцкий (Краснодар) проводит скайп-конференцию
с Дмитрием Олейником (Иркутск)

С днем старта оставалась полная неопределённость. Ещё в декабре, обозначили 9 мая начальной датой и, в зависимости от интенсивности прихода весны, планировали прибавить 5-10 дней. Не следовало выходить раньше, чтобы не воткнуться в снега на истоке. Позже — без проблем, потому что посменный сон пилотов в лодках и обеды на воде позволяли пройти, от Качуга до устья, за две недели.

По какой-то загадочной причине, которая так и осталась для всех неясной, Андрей настаивал на самом раннем выходе, как только пройдёт лёд. Якобы, сроки нужны дилерам, для успешных продаж — и прочая чепуха в таком роде. Скорее всего, он хотел сделать всё по «технологии выработки и принятия решения в школе МBI».

Во время очередной скайп-конференции зашла даже речь о составлении устава экспедиции и кодекса её участника. Предложение прозвучало вполне серьёзно и было встречено продолжительным гоготом участников. Дальше дело не пошло. 

Пожалуй, впервые подобные технологии применялись для маршрута высокой автономности, в условиях Сибири и Крайнего Севера. И вообще, слишком многое в нашей экспедиции происходило впервые…

В начале апреля, в Иркутск пришла аномальная весна. Метеорологи зафиксировали 25 градусов тепла, в городе, 6 апреля. Становилось ясно, что стартовать придётся рано. Мы успокаивали себя тем, что можем сидеть и ждать погоды — в прямом смысле — в Иркутске, на месте завершив подготовку и согласования.

Начало маршрута прорабатывалось в двух вариантах: я предлагал забрасывать лодки сразу из Иркутска на Лену; Андрей настаивал на обкатке лодок на Байкале. Мой вариант был существенно экономичнее, но «школа МBI» не хухры-мухры. Там своя логика, существующая за пределами моей. Я уступил.

Кирпичик укладывался к кирпичику, я отдавал позиции и сам принимал участие в постройке кривого фундамента, на котором в скором будущем не устоит моя идея. На словах декларировалось полное подчинение группы режиссёру — и меня, в значительной степени, такой подход успокаивал. Ребята ранее видели результаты моей работы: десятки идей, брендов и акций получили известность благодаря моим фильмам, клипам и текстам. Участники команды знали, что отказываются от личных интересов, в пользу общественно-значимого результата.

На этом фоне, наше с Андреем недопонимание, не представлялось критичным. Мы публично обсудили и выработали механизм принятия ключевых решений на маршруте: договорились, что руководителя в группе нет, спорные вопросы голосуем, а график движения и съёмочные локации определяю я.

В середине апреля мне пришлось слетать в Питер, на семинар ключевого партнера экспедиции, предоставившего нам три новых лодочных мотора. Там собрались дилеры со всей России, бывалые морские и речные волки, перед которыми я провёл презентацию маршрута. Моё выступление встретили с любопытством. Запомнилось, как один из слушателей флегматично заметил: редуктор запасной будет?

Вторая половина апреля превратилась в один долгий сбор рюкзаков. Все понимали значение мелочей и проверяли снаряжение и технику многократно. Внутренний таймер тикал всё громче.

Артур Лаутеншлегер, Дмитрий Фриз, Андрей Текуцкий
Краснодар, 20 апреля 2014 года

Перед майскими праздниками я ежедневно раздавал интервью по телефону или отвечал на вопросы журналистов по электронной почте. Десятки СМИ упомянули о грядущем старте нашего проекта. Репортеры филиала ВГТРК «Россия Кубань» никак не могли приехать в Сочи, поэтому я отправил их к Андрею, который жил рядом с ними. 24 апреля он позвонил мне и сообщил, что сюжет успешно записан и выходит в эфир. Кроме того, он проинформировал меня о том, что назвал себя в интервью руководителем экспедиции.

Сказал он об этом извиняющимся тоном и как бы в шутку. Но, как бы ни сказал, а факт оставался фактом: коллективное решение проигнорировано, мотивы не названы. Андрей явно беспокоился на этот счёт, иначе не стал бы сообщать мне о своём самоназначении персонально, сразу после записи материала.

Забегая вперёд: в дальнейшем, беспокойство исчезло. Он без раздумий игнорировал всё, что не укладывалось в его представления о весёлом отпуске на воде.

Сейчас понятно, что именно в тот момент следовало принимать быстрое и болезненное решение — заканчивать этот цирк, в котором уже проступали черты недалёкого будущего. Но, мечта заслоняла всё. Я грезил Рекой! И мои грёзы оставалось только конвертировать, специалисту в этой области…

1 мая я выехал из Сочи. Абсолютно опустошённый периодом подготовки; оставляя ворох нерешённых личных проблем; без финансовой «подушки»; с нехорошими предчувствиями — ехал в главное путешествие своей жизни. Я возвращался в родные места.


 

ЛЕНА 2014 — год спустя (часть третья)

МАРШРУТ

Лену прошли вдоль и поперёк, все кому не лень. Её проезжали на лошадях и автомобилях. По ней сплавлялись на плотах и барках. Были и лодочные экспедиции, с моторами и без. Пожалуй, наиболее впечатляющим достижением можно считать путешествие, на каноэ, поляка Марцина Генечко — он спустился по реке, в одиночку, за 63 дня. Причём, именно от истока, как утверждали СМИ.

На момент начала подготовки, в открытых источниках, мне удалось найти два упоминания о полном — якобы, от истока до устья — прохождении реки. Кроме польского путешественника, этот путь проделал наш соотечественник, также в одиночку, на обычном плоту.

Исходя из этих данных, оформилась похожая нитка: от истока, который находится в десяти километрах западнее озера Байкал, пешком до начала сплавной части. Там, где позволяет расход, встаём на воду. Проходим до Качуга сплавом, на катамаранах. В Качуге пересаживаемся на моторные лодки и на них проходим оставшуюся часть дистанции.

Начался сбор информации, сама собой возникла переписка с коллегами и экспертами, завязалось обсуждение в форуме. Начальный участок представлялся наиболее сложным, по нему информация поступала противоречивая:
— с одной стороны, невозможно прогнозировать решение администрации заповедника, которая контролирует район истока и верховья реки;
— с другой стороны, мы можем просто не пройти, если выдвинемся слишком рано и будет много снега;
— и проходимость реки, в это время, никак никем не описаная.

Зато хватало отчётов о летних сплавах. Из них следовало, что приемлемый расход начинается километрах в пятнадцати-двадцати от истока. Непроходимы (а точнее, пока не пройдены) два водопада, далее якобы сложный каньон, который требует навески верёвок для просмотра. Правда, ни в одном отчёте не упоминалось о том, что каньон обносили. Зато упоминалось о завалах, ниже каньона, в которых пару раз гибли туристы.

Через полсотни километров от перевала Солнцепадь, Лена выходит на равнину, местами заболоченную. Тут и начинаются куролесы: река местами полностью скрывается под баррикадами из брёвен, пропиливать которые нет смыла. Встречаются упоминания о завалах длиной в несколько сотен метров.

Таким образом, у меня не складывалась целостная картина прохождения. Оставалось неизвестным: сколько придётся идти, сколько сплавляться и сколько обносить. Не было данных об уровне воды, не существовало ничего похожего на техническое описание реки. В отчётах преобладали эмоции.

И для начала, следовало определиться с датой старта.

Марцин Генечко стартовал 19 мая. Все упоминания о его маршруте строились на двух новостных сюжетах, на русском языке, выпущенных Иркутской ГТРК. При подробном рассмотрении, выходило что поляк начал с Чанчура. Все броские заголовки о «покорении от истока до устья» оказались очередным журналистским ремесленничеством: когда человек сидит на государственном окладе, ему совершенно неважны такие детали. Плюс-минус 150 километров считаются допустимой погрешностью.

Стало ясно, что никаких актуальных подробностей по верховьям, полезным для моего замысла, в сети не найти. Во всех описанных случаях (включая рассказы о первопрохождении, от истока до устья, на плоту) не содержалось детального описания местности, в мае месяце. Упоминание о лоции я нашел в газете «Восточно-Сибирская правда», в художественном описании туристической поездки, состоявшейся более тридцати лет назад.

Единственным исключением стал отчёт группы Рудольфа Русиновича, толковый и подробный. Но, пользы в нём было немного, потому что прошло почти 30 лет. И шли они в августе: 12 суток, от мыса Покойники до Качуга.

CIDce

Схема порожистого участка от группы Рудольфа Русиновича.

Даже переписка с егерями и лесниками, бывшими и действующими, не принесла ясности. Местный таёжный люд говорил одно: не спешите, чем позже пойдёте — тем лучше.

«Позже» означало «когда сойдёт снег». Так появилась первая определённость, во времени. Проявился масштаб: экспедиция могла стать действительно первопрохождением, значимость которого понятна любому, кто был первым — настоящим открытием, без допусков и компромиссов. И вторым первопрохождением в моей жизни.

Составив техническое описание реки, нарисовав лоцию, сопроводив отчёт о маршруте фотографиями и видео, мы могли бы облегчить жизнь всем последующим экспедициям и даже профессионалам: учёным, исследователям, сотрудникам природоохранных структур. Ведь одно дело — наброски шариковой ручкой и едва различимые контуры на сканах выцветших фотографий; другое дело — трек, ключевые точки, цифровые данные в максимальном качестве, актуализация препятствий.

CIDce

Второй водопад. Фото группы Рудольфа Русиновича.

Как показали мои изыскания, сотрудники Байкало-Ленского заповедника не интересовались сплавным участком верхней Лены. В их зону контроля входили два истока (Большая и Малая Лена), перевал Солнцепадь, каньон Золотокана и ещё несколько локаций, ближайших к берегу Байкала. Более того, в своих описаниях верховий они, как один, ориентировались на древние отчёты байдарочников. Разумеется, с их точки зрения река была сложной.

Я не преуменьшал её сложности, но знал об отличиях современного катамарана от советской байдарки. И разницу между третьей и шестой категориями тоже испытал на своей шкуре. У меня постепенно формировалась уверенность в успешной реализации замысла. Если сплав не раз удавался совершенным «чайникам», с древним снаряжением и полным отсутствием должной подготовки, то нам сам бог велел.

— При хорошем раскладе, мы впервые отснимем исток Лены с воздуха, с помощью коптера, получив картинку профессионального уровня. Потом, впервые прыгнем оба водопада — что вполне реализуемо, потому что заходы-выходы позволяют, а сами водопады прямые и читаемые. И далее, впервые пройдём всю огромную реку, — так думал я, сидя в Сочи и глядя на зимнее море за окном.

зимнее море за окном

Прочитаны сотни страниц информации. Выяснено главное. Под вопросом оставались мелочи, очень много мелочей… Точнее, оставалось невыясненным почти всё. Но, первопрохождение реки от истока Лены стало реальностью.

Иначе, не было смысла затевать всё это: семь месяцев подготовки, месяц на маршруте, для того, чтобы «пропилить» на моторах от Качуга до Тикси[tooltip tiptext=»Тогда уж сразу следовало идти в кругосветку на жумарах, по телеграфным проводам — там хоть смешно будет… «]?![/tooltip]

Конечно, нет. Мы сделаем то, чего до нас никому не удавалось. Мы «закроем» реку. Высшее достижение для туриста-водника; мечта режиссёра-документалиста; религиозный обряд для человека, который родился и более половины жизни прожил на Крайнем Севере.

Выстроенный маршрут захватил всех нас: участников, близких, наблюдателей. Начались приготовления к старту.

 


Встреча четырёх участников группы, в поселке Каменномостский (Адыгея).
Слева Дмитрий Фриз. В центре Артур Лаутеншлегер. Справа Андрей Текуцкий.
Голос за кадром — Сергей Шинкарев.
29 марта 2014 года


 

 

ЛЕНА 2014 — год спустя (часть вторая)

СОСТАВ

Артур — экстремал ближнего радиуса, житель Майкопа, организатор и участник внедорожных соревнований на юге России. Его ареал обитания ограничивался российским Кавказом, а самым северным местом пребывания являлся Ростов-на-Дону, где он заканчивал консерваторию по специальности «скрипка». В плюсах: многолетний стаж коммерческого фотографа (свадьбы, дети, реклама и подобное), а также немалый экспедиционный опыт.

экспедиция ЛЕНА

В качестве штурмана и пилота, он успел побывать в различных передрягах — от холодных февральских ночёвок в горах Адыгеи, до опасных аварий с благополучным исходом. Кроме того, в положительное сальдо складывались опыт эксплуатации и полевого ремонта транспортных средств и, пожалуй, наиболее важное качество — умение готовить съедобные составы из минимального набора ингредиентов. Я мог забыть о фотографировании, а группа получала квалифицированного шеф-повара и завхоза.

экспедиция ЛЕНА

Существенным минусом кандидатуры Артура можно было бы считать отсутствие опыта протяжённых автономных маршрутов: он никогда не удалялся дальше полусотни километров от асфальта. Но, идеальных участников не бывает и, на тот момент, у меня хватало срочных задач, помимо анализа таких тонкостей. У всех когда-то не было опыта, дело наживное.

Сам он смотрел на вырисовывающиеся проблемы в таком же ключе. Идея, в целом, его захватила. Представьте себе взрослого мужика, отца троих детей, который никогда в жизни даже не летал на самолёте — и тут перед ним открывается перспектива увидеть Байкал и побывать в Заполярье… Примерно с декабря месяца, в наших разговорах не осталось других тем, кроме путешествия по Лене.

К концу 2013 года состав группы был определён, на 5/6. Из алданского маршрута шли трое, Артур стал четвёртым, пятого (Алексея) взяли «вслепую», по рекомендации Димы Олейника (далее Дмитрий Анатольевич, либо Дима). Его мнению, относительно оценки и характеристики кандидата, я [tooltip tiptext=»и, как показало время, не ошибся»]доверял безоговорочно[/tooltip].

экспедиция ЛЕНА

Вакантным оставалось место шестого участника. Требовался человек по-своему уникальный: готовый бросить дом и работу на полтора месяца, более-менее имеющий представление об управлении лодкой, технарь, здоровый физически и психологически. Время шло, кандидата не предвиделось и мы уже обсуждали, как будем идти впятером. И тут мне позвонил Артур…

Так в группе появился шестой участник и вопрос состава окончательно решился. С нами вызвался идти Дима Фриз (далее Дмитрий Романович, либо Фриз) — друг и однокашник Артура, тоже майкопчанин, тоже отец троих детей, в некотором роде уникум, как и ожидалось. Проблема заключалась только в деньгах, но мы пообещали ему, что дорога и еда будет оплачена и он приступил к сборам.

экспедиция ЛЕНА

Фриза и Артура, идеально дополняющих друг друга пилота и штурмана, я знал десять лет, достаточно близко, как мне казалось. Достаточно для того, чтобы воплотить в жизнь столь серьёзный проект, каким вырисовывалась экспедиция «ЛЕНА 2014». О маршруте и его реализации пойдёт речь ниже, а пока вернусь к составу.

Костяк группы — словосочетание устойчивое, но не особо осмысленное. В данном случае, уместно применить термин «инициативная группа». Костяк — люди, проверенные временем, невзгодами, пограничными ситуациями. Три человека, которые выбирали для прохождения трёх других, в нашем случае, сошлись почти случайно.

К положительным факторам следовало отнести мою относительную «схоженность» с Дмитрием Анатольевичем. Два десятка лет назад мы прошли пару непростых маршрутов по Крайнему Северу. В тот же период, Дима «хапнул горя» в походе выходного дня, где чудом остался жив, отделавшись ампутацией пальцев на ногах. Тогда он был старшеклассником, руководителя школьного туристического клуба собирались судить, но «спустили на тормозах». Меня в тех снегах, по случайности, не оказалось. С тех пор, я точно знал — Димка бывалый и «свет в конце тоннеля» видел.

мотор Tohatsu на лодке F450

В 2011 году мы снова встретились, случайно. Случайно я вспомнил, что где-то был телефон; случайно он ответил на мой звонок; случайно подгадал с отпуском и так всё и сошлось — Хандыга, Менкюле, Томпо

Через два года мы прокатились по Алдану и после финиша вопросов не осталось: даже вдвоём мы могли бы пройти любой маршрут, с проблемами, без бюджетов, «хоть птичкой, хоть рыбкой». Димка остался таким, каким я его запомнил 20 лет назад — спокойным, расчетливым, знающим меру во всём.

экспедиция ЛЕНА

Про нас двоих я бы не сомневаясь написал — костяк. Но, третьим был Андрей, наш земляк, мой однокашник, человек из другого мира.  Типичный «красный директор», живое воплощение премьера Черномырдина в новом веке, несущий с собой, наперевес, «позитивный менеджмент» и «10 правил успешного бизнеса».

экспедиция ЛЕНА

Тысячу раз повторял и продолжаю повторять, успокаивая сам себя — бес попутал. Но, такова человеческая природа…

Череда совпадений, предопределённость, неизбежность: вот это всё заканчивается тем, что мы находим друг друга в 2006 году. Через пять лет идём на сплав по Томпо, в режиме «шашлыкинга»; ещё через три года прокатываем Алдан, пытаясь притереться для более важных дел. Попытка выходит неудачной. После Алдана я, глядя в кривое зеркало реальности, клянусь: ни в какие приключения больше, с преуспевающими топ-менеджерами, никогда…

Проходит время, реальность становится прошлым, зеркало выпрямляется. Возможность первопрохождения, уникальный замысел, появление в группе двух майкопчан — всё это работает на мечту. Скептицизма всё меньше и огромная река начинает сниться.

экспедиция ЛЕНА

В октябре мы прокатились на Волгу: общение удалось на славу, противоречия сгладились, послевкусие от алданского путешествия почти исчезло. Водка делает с людьми чудеса. Я снова обнаружил рядом надёжного компаньона и замыслил проект на десяток лет вперёд. По моим соображениям, после Лены, мы должны были пройти все значимые реки Крайнего Севера и Дальнего Востока.

Будущий цикл документальных фильмов я назвал «Главные реки России». Хороший журналист написал бы здесь что-то вроде «он приступил к делу всей своей жизни». Но, я скорее плохой писатель, поэтому завершу эту часть повествования очередным саундбайтом:

Дальнейшее можно трактовать почти произвольно, а можно не трактовать никак, рассуждая о реинкарнации, гении места, мистике <…> пейзажа и о других столь же утонченных вещах, которые все окажутся вполне кстати.

Андрей Плахов


 

 

 

 

ЛЕНА 2014 — год спустя (часть первая)

Ровно год назад, 12 июня 2014 года финишировала экспедиция «ЛЕНА 2014» — «главное путешествие года», как по привычке, я назвал её в одном из анонсов. Из десятков моих путешествий, это стало единственным в своём роде: я впервые сошёл с дистанции, не дотянув до финиша.

По возвращении, мои друзья и близкие не задавали лишних вопросов, догадываясь, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Но, разумеется, все хотели узнать…

Обещанный рассказ о моих приключениях — а я сразу пообещал, что он будет, рано или поздно — публикуется здесь и сейчас. Попыток было уже несколько, но всякий раз они казались мне излишне эмоциональными. Не вполне очищенными от вздора. Сейчас, похоже, пора.

Самой сложной задачей, в такого рода дневниках, представляется сохранение объективности. Время здесь лучший ассистент и мы с ним попробуем.

В этом тексте вы заметите непривычно много «я». Обычно, у меня всюду «мы». Но, такая вышла история — о путешествии отдельного человека, «чужого среди своих».

Кроме того, обещаю максимум «бытовухи»: среди моих читателей есть те, кого могу назвать последователями и, даже, учениками. Для вас, ребята, это будет иллюстрированным пособием: как собирать группу для сложного маршрута, на что обращать внимание и чего избегать.

Неистребимая склонность к эстетике, заставляет меня подыскать красивую фразу какого-нибудь великого человека, для пущей важности. Пусть эпиграф будет таким:

Лучшее лекарство от мужского бесплодия
— пантокрин из собственных рогов. 
С.Ш.


Пролог

Лена возникала в мечтах регулярно. Озвучил я этот неподъёмный проект впервые в октябре: мы сидели среди залежей пластикового мусора, в сточной яме центральной России, пытаясь снять кино про рыбалку, изначально обречённое на провал. В 25 минут следовало вместить рекламу двух моторов, двух лодок, а также снять зрелищную добычу трофейной рыбы и не допустить в фильме никаких намёков на рекламу — иначе, не поставят в эфир известного федерального телеканала.

ART_7518

Фото здесь и далее Артура Лаутеншлегера

Группа прониклась непростым замыслом и мы честно пропили неделю, «творчески» наловив почти два центнера рыбы. Заодно, слепили что могли, из отснятого «с бодуна» материала: ролик для производителя лодок «Фрегат» и ролик для компании «Сумеко». Последняя стала нашим «счастливым билетом» на Лену, но об этом позже.

Джон Нэш, незадолго до смерти, сказал: «Задача решена в тот момент, когда поставлена». В этом смысле, поездка на Волгу оказалась для меня ключевой. Я решил две задачи:

1. ввёл в группу человека, которого мне сильно не хватало в крайних маршрутах;
2. запустил проект «Лена 2014».

Первое событие выглядит сейчас заурядным — подумаешь, одним больше, одним меньше — и с такой оценкой можно было бы согласиться, если бы я искал носильщика. Но, мне требовался второй оператор, ассистент и фотограф. Ещё в августе, на Алдане, я чётко усвоил: есть некий предельный объём производительности, больше которого человек выполнить не в состоянии. И вот почему…

Вкратце, мои экспедиции выглядят так.

1. До старта:

— придумать идею;
— пройти маршрут виртуально;
— собрать и «притереть» группу;
— анонсировать проект (видео, фото, тексты, постеры);
— мотивировать потенциальных участников;
— убедить утверждённых участников в необходимости потерь времени и денег;
— придумать десяток оригинальных пресс-релизов;
— отвечать на все вопросы заинтересованных лиц, в соцсетях и по электронной почте;
— рекламировать происходящее non-stop, на десятке сайтов
— найти максимум информации по маршруту.

2. Со старта:

— выйти на старт на максимуме физической формы;
— держать в голове сценарий фильма;
— на ходу придумывать оригинальные сцены;
— выискивать сюжеты и реплики непрерывно 24\7;
— вычислять, где будет солнце с утра и как ляжет свет вечером;
— снимать всё, что возможно, физически;
— каждый вечер резервировать снятое;
— составлять и передавать сводки на «материк»;
— контролировать зарядку для всех девайсов;
— определять ключевые локации на следующий день;
— рассчитывать размещение съёмочной техники, на каждый день, в зависимости от локаций;
— корректировать сценарий фильма, в зависимости от складывающихся реалий;
— параллельно, снимать обязательные рекламные сюжеты;
— там, где есть сеть, выгружать на сайты фото и видео, по ночам или на дневках;
— видеть ключевые, для фильма, события;
— фотографировать всё.

3. После финиша:

— обработать материал (не передать, как много в этих словах);
— опубликовать отчёты, оригинальные для каждого партнера;
— каталогизировать, опубликовать и подписать отобранные фотографии;
— для каждого партнера сделать рекламные ролики, определённые договором;
— сделать итоговый документальный фильм, с учётом интересов всех сторон;
— выслушать замечания партнеров и всё исправить;
— отвечать на вопросы читателей, бессрочно.

Никогда бы не задумался о содержании подобного списка, если бы не экспедиция по Алдану, тринадцатого года. Там я впервые не справился с нагрузкой, физически. Оказалось, реклама четырёх лодок и четырёх моторов (Эвинруд, Меркьюри, Тохатсу, Хонда), вкупе со съёмками фильма и радикальным изменением маршрута на ходу — одному человек непосильна. Никто из моих коллег так не делает. Никто в стране так не работает. Подобные задачи решают отраслевые студии или телевизионные корпорации.

И я позвал Артура…