ЛЕНА 2014 — год спустя (часть восьмая)

Рыбы не знают своих детей.
Юозас Пожера

РЕКА ЛЕНА

На старте, в Качуге, я предпринял следующую попытку выстроить общую траекторию движения, с определённой дистанцией. Получилось значительно веселее, чем на Байкале. Местные жители заподозрили нас в попытке группового самоубийства и вызвали правоохранителей. Подошедшие милиционеры участливо спросили, чем помочь, мы поблагодарили и отправились навстречу «ужастным» испытаниям.

Дальнейшее можно описывать день за днём, час за часом, но точнее всего содержание всех последующих дней предаёт одна фраза: они долго ехали по воде…

Ещё до полудня первого дня движения по Лене, мы достигли первой преграды — временного понтонного моста через реку, в селе Верхоленск. Во время проводки лодок опять никто не погиб, местные жители помогли нам советом, на запах добычи слетелись дежурные «бичи» и знакомство с аборигенами превратилось в короткий, но содержательный банкет, на обочине просёлка.

Завершив торжества по случаю прибытия (и, заодно, отбытия) суровых путешественников, — то есть нас — мы отправились продолжать дело челночной дипломатии. Надо сказать, что о сверхнормативном употреблении спиртного, в рамках сюжета «рабочий полдень», я догадался не сразу. А когда догадался — стало поздно…

«Беркут» за мгновения вышел на глиссер, на новой, едва обкатанной «шестидесятке» одного из лучших мировых производителей. Солнце бликовало в летящей навстречу воде. Морская защищённая аудиосистема, установленная по спецзаказу для уникальной экспедиции, на максимальной громкости хрипела голосом пожилого сифилитика о том, «как хочется жить и любить». Мой рулевой, пытаясь перекричать электронику, объяснял мне, что жизнь — вот она, это и есть настоящее, то что вот сейчас, и здесь, и с нами, а ты не понимаешь, не хочешь, ну почему ты такой, Сергей?!

Мужики у моста предупреждали о двух подряд перекатах, через всю реку, которые надо проходить без моторов, сплавом, под левым берегом, потому что совсем мелко. Но, говорить сейчас что-то было бесполезно. Я развернулся в поворотном кресле спиной вперёд, уперся ногами в настил палубы, ухватился рукой за борт и через несколько секунд последовал удар. Камни, с кулак величиной, вылетавшие из-под винта, мне раньше никогда видеть не доводилось.

Мотор заглох. Лодка скребла днищем по перекату. Звучала прекрасная музыка. Сюрреализм происходящего достиг предельно высокой концентрации.

Конечно, здесь должен был выйти навстречу, из-за поворота реки, барк «Крузенштерн», с Краснознамённым хором Александрова на борту и песней «Боже, Царя храни». И чтобы солировали Кинчев с Цискаридзе. Но, мои режиссёрские фантазии никого не волновали. Лишь немногие местные жители, изумлённо разглядывавшие нашу пилотажную группу, разделили со мной странное подобие катарсиса.

С одной стороны, всё плохо — так кажется, глядя из лодки. С другой стороны, если смотреть с берега, да ещё и через год — кто из нас может позволить себе расколотить новый японский мотор, флагманской серии, в первый же день экспедиции? Мотор, который везли из Японии в Питер, затем из Питера в Иркутск, специально для нас, ещё до начала официальных продаж в России — расфигачить на самом простейшем перекате? И сделать это красиво, с музыкой, с брызгами солнца, в окружении понимающих друзей, на прекрасной сибирской реке, когда весь мир следит за передвижением твоей лодки, через специальный сайт — кто из вас так делал? Кто смог поставить во главу угла удовольствие, радость, азарт, без всякого смысла — отринув материальное и буржуазное?

Никто. Только мы так сделали и у нас получилось.

Через четверо суток, в Усть-Куте мы заменим очередной убитый винт и его заклинит. Выяснится, что вал редуктора погнут. Вернём старый винт. Фриз скажет, что редуктора может хватить на день, или на неделю, никто не угадает. Через двое суток из редуктора погонит масло и он развалится.

Следующие пять суток, наша колонна замедлит темп движения к славе: болтающийся на буксире «Беркут» и красивые флаги над «чапающими» лодками вступят в сложное противоречие с имиджем покорителей. Но, мы с этим справимся, притворившись шарлатанами.

Следует напомнить, что в период подготовки мы обратились за официальной поддержкой в правительство Якутии. Сотрудничество с властью стало очередной идеей «фикс» нашего топ-менеджера. Его аргументация звучала так, словно это фрагмент неопубликованного текста из раннего Жванецкого:

Мы пойдём в период пустых нефтебаз — завоза массового топлива ещё не будет, так что конечно он будет дико разбавленный. Поэтому работаю в направлении поддержки Правительства. Что бы нам содействовали на местах администрации.

Видимо, предполагалось, что в правительстве Республики Саха есть специальный телефон, с бронзовой ручкой, покрутив которую можно вызвать нужную АЗС и сказать строго «приедет Экспедиция, им не разбавлять». И тогда, заправщик, завидев приближающиеся лодки, мигом повернёт секретную задвижку, чтобы в колонку пошёл бензин из «правительственной» бочки. Потому что «период пустых нефтебаз» — не шутки. А люди за подвигом едут, не просто так…

Конечно, по большей части, местные чиновники наши телодвижения проигнорировали. На Крайнем Севере всегда недолюбливали праздношатающихся туристов, а с нимбом над башкой — особенно. Тем позорнее выглядели наши «торжественные» прибытия, буксирным строем, в города и посёлки, где администрация всё-таки отправляла на берег встречающих. Разумеется, первым делом следовали вопросы: что случилось?

И мы стали врать, вдохновенно и нелогично, по-детски. Каждый раз версии немного менялись, а суть оставалась одна: это не мы, оно само сломалось!

Чаще всего звучала сентенция о бракованном моторе, потому что и «японцы тоже не застрахованы, нам не повезло, бывает раз в сто лет… ».

Я старался не присутствовать при таких выступлениях, но, при первой же возможности обсудил происходящее с группой.

Ложь, в данном случае, мне казалась абсолютно недопустимой — особенно по отношению к партнерам экспедиции, которые подсунули нам плохой агрегат, якобы. Почему бы не сказать, что мы ударили мотор? Что в том страшного? Тем более, что мы ещё «на материке» предполагали такое развитие событий и обсуждали его даже на семинаре «Сумеко», в апреле. Разумеется, никто не предполагал, что причиной станет банальная «синька». Но, сейчас никто не спрашивает нас о количестве промилле. Можно просто сказать — ударили, верно?

Четверо со мной согласились. На этом всё и закончилось. Спектакли одного актера продолжались, группа молча слушала вдохновенные монологи, из Питера нам отправили самолётом редуктор, а мы сидели в депрессивном Олёкминске в ожидании «золотой» запчасти и пытались убедить сами себя, что всё нормально — «жаль только, что Сергей с нами не пьёт».

Я решил возвращаться, при первой же возможности. Но, для фильма не хватало завершения. Не складывался ход, не хватало эмоций и обобщений. И атмосфера, как уже упоминалось, не способствовала…

Хронологию эскалации напряжённости можно вести с момента пресс-конференции в Иркутске. Там прозвучала первая значимая претензия в мой адрес.  Дальше началась схватка за власть, причём участвовал в ней только один человек — [tooltip tiptext=»Остальные старались остаться в стороне, даже когда «этот поезд в огне» уже разваливался на ходу…»]сам с собой[/tooltip].

В первый день на Лене, ещё до злополучного переката, мы пришли на локацию, которую считали обязательным съёмочным эпизодом. Причём, из-за дурного темпа и лёгкого хаоса в смеси с паникой, влетая временами в берега и на мели, мы уже уверились, что проскочили точку. Как вдруг, она открылась за очередным поворотом. Здесь планировалась эпичная съёмка лодок на реке — одного, но очень важного эпизода. Красивая излучина, живописные берега, солнечный день — что ещё нужно?

К работе я подошёл со всей ответственностью: мы даже отрепетировали на берегу порядок в строю, учли возможные ошибки и включили все наши умственные резервы. Получилась очередная драма. Лодки ехали поперёк и по диагонали, над рекой раздавался зычный крик, «Скайбота» выжали на камни.

Пожалуй, надо снимать комедию — подумал я — с ними получится…

После съёмки Андрей объяснил, что я неверно ставлю задачи. Поэтому у нас всё через задницу. Режиссура хромает.

На следующий день я пошёл в «Скайботе». После верхоленского приключения путешествовать в «Беркуте» расхотелось. Между делом, выяснилось, что Дима Фриз получил распоряжение не пускать меня за штурвал лодки. Я опешил. То есть, сначала запрет показался шуткой. Но, оказалось Андрей заявил это всерьёз, всем участникам группы, в моё отсутствие: управление не передавать!

Полгода назад, на Волге я катался без ограничений, на новой лодке, с новым мотором. Перед стартом на Лену, мы не раз обсудили, что пойдём в сменном режиме, потому что только так сможем держать максимальный темп. До настоящего момента, в мой адрес не звучало каких-либо претензий в некомпетентности на воде. Причина пряталась где-то в эмоциональной плоскости: вот тебе публичное унижение, посмотрим, что ответишь.

Я не стал реагировать. Меня пока ещё занимала моя работа.

В этот же день, в селе Тутура, мы проходили второй понтонный мост. Пятерых человек для проводки лодки хватало более чем и я отправился снимать деревню. Здесь в мой адрес прозвучала претензия, что нужно заниматься общим делом, а не ерундой. Андрей начал ставить задачи постановщику задач. Я ответил грубо. С этого момента, наше общение превратилось в непрерывную проверку меня на психологическую устойчивость.

Оказалось, мой коллега не прощает публичных выволочек. Теперь он не оставлял меня в покое.

Ежедневно, практически по расписанию, звучали замечания по поводу моей трезвости. Причём, никаких «завязок» я не объявлял, перестал лишь пить крепкое спиртное. Но, топ-менеджера это не волновало. Проблемой считалось не употребление, а то, что я не пьянею, как все.

Также регулярно озвучивались претензии по принципу генератора случайных чисел: долго собирается, не ходит в сапогах, болеет, мало разговаривает, не так одет, спит в лодке, не в том настроении, неправильно показывает рукой, много говорит, не хочет есть со всеми, поздно ложится, слушает книги в наушниках, не любит музыку, не общается с официальными лицами…

Случались и экзотические «исковые» заявления. Так, однажды мой контролёр объявил, что ему не нравится, как я уединяюсь с участниками группы, потому что «это всё против него». С этого момента, по утрам, садясь в «Скайбот», я хлопал Фриза по плечу и громогласно объявлял — А не пора ли нам уединиться, Дмитрий Романович?!

Перед Жигалово, на красивом участке реки, мы с Димой обогнали «Беркут», чтобы поснимать его с носа. Последовал выговор за то, что мы портим людям охоту. Андрей кричал — Не верю, что ты собирался снимать! — и ждал каких-то доказательств. Возможно, письменных.

В общем, складывалось ощущение, что меня взялся опекать капризный мальчишка, который нёс вздор. Чем дальше, тем больше. Очевидно, что продолжаться так долго не могло.

На базе отдыха, в Жигаловском районе, где мы остановились на двое суток, я взялся за решение проблемы. Предстоял долгий и нервный разговор, но задача решаема — так я считал, настроившись на компромисс и позвав Андрея в уютную беседку, на высоком берегу Лены.

Он с ходу, не особо слушая меня, сказал — Я не буду ничего менять, я не собираюсь выполнять эти ваши туристические правила, оставь это для бедных! — и далее последовала длительная тирада о том, как его пытались «сломать» какие-то очень известные и успешные коллеги-бизнесмены, но у них ничего не получилось, не получится и у меня. Звучали фамилии этих страшных граждан и мне следовало трепетать. Но, я уже слышал этот монолог от него не один раз и он свидетельствовал только о глубокой психологической травме автора. На том и разошлись.

Вечером, за общим столом, Андрей резко осадил меня в ходе обычного разговора, использовав формулировку «а ты кто такой здесь, тебя не спрашивают». Подобного хамства в мой адрес он никогда не позволял. Но, он знал что говорит и кому говорит. Он ставил точку.

В тот вечер я сказал Диме Олейнику, что сойду в Якутске. Димка лучше других знал законы взаимодействия в туристической группе и перед ним я испытывал некоторую меру вины, за всё, что происходило.

Через две недели, на Ленских столбах мы отсняли заброшенное кладбище. Там ко мне пришло особенное ощущение — я первый раз за всю дорогу замер и услышал ход времени в будущем фильме, поймал его зарождающийся ритм. Мне удалось уловить идею, скорее намёк на неё.  И я успокоился. Исходного видео хватало. Пришла пора подводить черту.

Вечером в избе состоялся общий разговор. Неожиданно для меня, о своём решении сойти в Якутске объявил Алексей. Один из двух людей, которые были по настоящему спокойны и надёжны в этом маршруте. Второй — Фриз.

Дима первый раз сообщил мне, что не пойдёт до устья, ещё в Иркутской области. И неоднократно это повторял. Я ждал, что Фриз объявит о сходе и понимал, что мне придётся оставаться — втроём можно дойти до финиша, но нельзя снимать. Но, мой рулевой меня выручил — он решил продолжать.

Я с чистым сердцем объявил о своём решении. В принципе, никакой радикальности в нём не было. Все знали, так или иначе, что мне надо сходить. Также, никто не сомневался, что дойти можно и вчетвером, и даже втроём. Мы обсуждали такие варианты до старта. Однако, я не имел стопроцентной уверенности в своём поступке. Более того, понимал, что достаточно Андрею сказать в мой адрес какую-нибудь мантру — типа «бес попутал, Серый, прости брат, поехали дальше» — и я попру до конца.

Но, тут произошло нечто совершенно непредсказуемое. Олейник, от которого я ждал поддержки или, как минимум, понимания, буднично сказал — Пусть собирается и у***вает!

Случилось то, что называется «удар ниже пояса». Димка, который прошёл свои первые маршруты со мной, в школьном турклубе; тёртый бродяга, знающий законы тайги; пацан, который взрослел у меня на глазах — забылся и перешёл черту. В этот момент, все мои будущие маршруты с ним закончились. Всё, что нас связывало — осталось в прошлом.

Дальше я плохо фиксировал происходящее. Андрей весь вечер кричал фразы с ключевым словом «предатель», я пытался уснуть, но в голове заело проклятое «пусть собирается». Мне всегда недоставало цинизма, чтобы игнорировать подобные выпады. Память прокручивала наши с Димкой вылазки разных лет и, если бы не вопли топ-менеджера во дворе, я бы напился.

Зачем он это сказал? Так и осталось загадкой…

На следующий день Андрей показательно проигнорировал съёмочные планы. Теперь он слушал только Артура. Тот, в свою очередь, пытался уговаривать меня остаться, но даже приблизительно не понимал, что вчера закончилось нечто более важное, чем моё участие в его интересном отпуске. А объяснять мне стало невмоготу.

Навалилась запредельная тоска. Я потерял друга.


terpenie_1

ЛЕНА 2014 — год спустя (часть восьмая): 6 комментариев

  1. Добрый день, Сергей!

    Читаю твой отчет о путешествии. Хотя нет, это даже не отчет, а квинтэссенция размышлений о жизни, друзьях, человеческих отношениях. Грустно все это, конечно, но ничего не поделаешь — в жизни случается и не такое. Странно, познакомившись с вами в Интернете 2 года назад, я переживаю ваши приключения, как свои собственные. Хотя, своих дел по горло и вся жизнь сейчас превратилась в натянутую струну, периодически в голове возникает вопрос — а как там «товарищи Якутяне», в какую задницу они собрались в этом году?
    Твое изложение событий на Лене, конечно, требует осмысления. Одно могу сказать навскидку — для меня хватило нескольких месяцев общения в Интернете, чтобы понять что собой представляет Андрей как человек. Просто я по жизни сталкивался с таким психотипом людей, с тех пор стараюсь обходить их десятой дорогой. И еще одно. Это для тебя произошедшее трагедия, а для него — не более чем досадное недоразумение.
    Кстати, ты видел это: razbushlat.com/#!razbushlat-forum/cdbd
    У твоего сайта появился двойник, случайно набрел в сети. Команда «Разбушлат» штурмует Юдому, а впереди Директор на белом коне. Жалко Васютина. Мужик остался без УРАЛа и всего снаряжения. Утопили в Тырах все. Хорошо хоть сами живы остались.
    Ну ладно, буду ждать продолжения. Всего доброго!

  2. Добрый день, Сергей!
    надо отдать должное потраченным усилиям при написании этих статей.
    а каков их основной смысл? точнее какая ваша цель сих «посланий народу»?
    Как «пособие» для организации сложных маршрутов — частично полезно, благодарствую. Но 70% тут — рассказ об участнике Андрее.
    Вы сделали его вторым главным героем ваших мемуаров. или первым …
    Год спустя пишете дневник, в итоге из него видны ваши неразрешенные вопросы с определенными лицами и обиды судя по тому, что пишете какие люди «нехорошие» у вас в группе были.
    Ответьте, пожалуйста — какой основной смысл вы несете с этими публикациями? для людей, заходящих на этот сайт . ну и для себя.

    1. Основной смысл или, скажем точнее, цель любого публициста или писателя — чтобы его произведение прочли. Для того и пишу. Остальные причины указаны прямо, в начале. Те, что не указаны — верно подметил Геннадий.
       
      Относительно замечания о количестве текста в процентах: 90% этого дневника обо мне. Мои эмоции, мои воспоминания, часть моей жизни. Если Вы видите иначе, это не моя или Ваша вина. Просто, Вы так видите. Хорошие тексты часто живут в отрыве от автора, и читатели делают из них совсем не те выводы, которых он ожидал.
       
      И ещё: если Вы рассчитываете на полноценные ответы здесь, пишите от своего имени. Прикрываться анонимностью и регистрировать почтовый ящик специально для одного комментария на сайте — воспринимается как минимум странно среди людей, ценящих слово наравне с делом.

  3. Каждое слово — правда. Но кульминация действия — Якутск-о.Столб и обратно.
    Вот где феерия!
    Да и ситуацию с алкоголем ты преувеличил. Можно было-бы и вовсе не «злоупотреблять», согласен.Но уж больно тяжёлая психологическая ситуация была в группе и лично мне так было проще.
    Насчёт истока — не было у директора такого плана изначально, это факт.Это понятно по срокам старта. Были обязательства перед партнёрами? Да. Только это и определяло всю экспедицию.
    Так же и сейчас на Юдоме. Не обещал партнерам восхождение на Палатку и не было его. Теоретическую базу подвести не проблема.
    На Юдоме сейчас два моих товарища — Артур и Ванька Стоянов. Ходил в церковь, поставил свечку за благополучное их возвращение.
    Моё мнение:
    обе экспедиции — это коммерческие проекты г.Текуцкого.

  4. Наблюдателю. Вы, наверное, пропустили первые строки первой части этого рассказа. Деликатные люди не лезут в душу с расспросами, полагая, что если человек захочет рассказать о чем-то, он это сделает сам. Вот Сергей и рассказывает…
    Почему выкладывает все это на всеобщее обозрение? Да все очень просто — когда нужно что либо сказать большому количеству людей, проще это один раз написать. Вообще, мне кажется, что эти публикации предназначены в первую очередь не нам, а ему самому. Человек хочет разобраться почему так все сложилось, чтобы не наступать на подобные грабли в дальнейшем самому и дать своеобразные рекомендации тем, кто может оказаться в подобной ситуации. А мы здесь все «наблюдатели».

  5. Прошу пока не публиковать здесь новые комментарии. Форма отзывов открыта из-за моей ошибки: я планировал дать возможность высказаться после завершения цикла публикаций, но не досмотрел. Поэтому, давайте пока остановим обсуждение, именно здесь. Осталась заключительная часть, один-два дня терпения.

Обсуждение закрыто.